К. В. Мочульский - Великие русские писатели XIX в.
Развратная, разудалая жизнь была для него попыткой заглушить тоску, «оставить в покое и бездействии душу». Она была надломом и вызовом судьбе, бурным припадком той стихии разрушения, которая жила в нем с детских лет. Но после угара гвардейских попоек и оргий скоро наступило отрезвление. В 1834 году, произведенный в офицеры» он с радостью восклицает: «Двух страшных годов как будто не бывало».
Начинается период блестящей светской жизни, однообразно–пышной и утомительно пестрой. «И тьмой и холодом объята душа усталая моя», — пишет он в стихотворении 1836 года. Он ждет освобождения и сознает свое бессилие «начать другую жизнь». В 1837 году умирает Пушкин; Лермонтов пишет свое знаменитое стихотворение «На смерть Пушкина», полное благоговейной любви к великому поэту и негодующего обличения его врагов:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, гения и славы палачи!
Поэт взывает к Божьему суду, грозному и нелицеприятному, и заканчивает словами:
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Стихи Лермонтова распространялись в Петербурге во множестве списков; дело дошло до Николая I, и автор был переведен на службу на Кавказ.
Сам поэт странствовал, одетый по–черкесски, с ружьем на плечах, отстреливался от лезгин, взбирался па Крестовую гору и лечился на минеральных водах.
Здесь он задумал роман «Герой нашего времени», поэму «Мцыри» и написал стихотворение «Бородино». Ссылка на Кавказ явилась тем освобождением, о котором он так мечтал. Для Лермонтова началась «новая жизнь», полная творческой сосредоточенности и поэтического вдохновения. Между тем бабушка хлопотала о возвращении внука, и через полгода он снова в Петербурге. «Большой свет» встречает его приветливо. «Весь народ, — пишет он, — который я оскорблял в стихах моих, осыпает меня ласкательствами, самые хорошенькие женщины просят у меня стихов и хвастаются ими, как триумфом». Но он по–прежнему чувствует себя страшно одиноким: его тоска еще усиливается от встречи с Варенькой Лопухиной, которую он любит с детства и которая по воле родителей вышла за другого.
Между тем литературная его известность быстро растет. В 1840 году выходит в свет «Герой нашего времени» и вскоре, в том же году, первый сборник стихотворений. Имя молодого поэта окружено славой. Критика почти единодушно признает его прямым наследником Пушкина.
В 1840 году на Лермонтова обрушивается новое несчастье: за дуэль с сыном французского посланника Баранта его снова высылают на Кавказ. Поселившись в Пятигорске, он встретился там со своим старым товарищем по юнкерской школе Мартыновым, человеком ограниченным и заносчивым, одевавшимся по–черкесски и носившим на поясе длинный кинжал. Лермонтов подшучивал над ним, рисовал на него карикатуры и называл «Montagnara au grand poignard». Взбешенный Мартынов вызвал его на дуэль. Лермонтов был убит 15 июля 1841 года.
Если вспомнить, что Лермонтов умер в 27 лет и если сравнить его юношеские опыты с произведениями зрелого периода, нельзя не поразиться стремительным ростом его поэтического таланта. После слабых поэм вроде «Измаила–бея» и «Боярина Орши» он через несколько лет создает такие шедевр как «Мцыри», «Песнь о купце Калашникове» и «Демон».
После ученических подражании, перепевов с чужого голоса и экспериментов над стихом — почти внезапный расцвет и сразу достигнутое совершенство. Было бы нетрудно показать многочисленные литературные влияния, которые он испытывал: тут Байрон, Шиллер, Пушкин, Жуковский, Козлов и многие другие. Но нас интересует в его творчестве не те элементы, которые свойственны всей романтической школе, всему «русскому байронизму»; нам хочется определить его собственный голос, его единственное неповторимое своеобразие.
Лермонтов редко касается религиозных тем и вполне равнодушен к догматическому богословию, а между тем вся лирика его движется подлинным, религиозным вдохновением. Ум его, скептический, охлажденный, сомневающийся, — в разладе с сердцем, всегда горящим тоской по Богу и жаждой искупления темной и грешной земли. Душа его «по природе христианка», в ней живет видение потерянного рая, чувство вины и томление по иному, просветленному миру. Его романтическое мироощущение основано на чувстве грехопадения и стремлении к «небесной отчизне». В таинственно–прекрасном стихотворении «Ангел» поэт создает поэтический миф о своей душе.
АНГЕЛ
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел;
Я месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.
Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез.
И звук его песни в душе молодой
Остался без слов, но живой.
И долго на свете томилась она
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Душа — жилица двух миров; она не может забыть блаженства райских садов, в ней звучит отголосок ангельской песни; и, попав в мир слез, она вечно томится «чудным желаньем», чувствует себя бездомной странницей. Неудовлетворенность, покинутость, одиночество души, тоска по раю, смутная жажда полноты божественной жизни, неземная музыка, никогда не умолкающая, сладостная и тоскливая, и бесплодные попытки передать ее земными словами — такова мистическая основа поэзии Лермонтова. «Душа–христианка», не имеющая здесь, на земле, постоянного града и взыскующая града небесного, жалуется на свое пленение, на свое изгнание: она сидит, как падший Адам у ворот Эдема, и горько оплакивает свою судьбу. Образ странника, пленника, скитальца упорно повторяется в стихах поэта. То сравнивает он себя с «одиноким парусом» — «в тумане моря голубом»:
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой;
А он, мятежный, ищет бури,
Как будто в бурях есть покой;
то — с узником, тоскующим по свободе:
Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня;
то — с небесными тучками, у которых нет ни родины, ни изгнания:
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною,
Мчитесь вы, будто как я же изгнанники,
С милого севера в сторону южную;
то — с «утесом–великаном», на груди которого «ночевала тучка золотая»;
…одиноко
Он стоит; задумался глубоко
И тихонько плачет он в пустыне;
То с дубовым листиком, оторвавшимся от ветки и принесенным бурей к корню чинары, которая в гордой своей красоте презирает запыленного стран–Иди себе дальше, о странник! тебя я не знаю. Я солнцем любима, цвету для него и блистаю.
***Печальна участь одинокой путницы–души; Но еще скорбнее судьба поэта, одаренного вещим зрением, напоминающего людям о Царствии Божием В ответ на пушкинского «Пророка» Лермонтов написал стихотворение под тем же именем. Поэта–пророка люди побивают камнями; только природа почитает в нем избранника Божия.
С тех пор, как Вечный Судия
Мне дал всеведенъе пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья…
В пустыне его слушают звезды, ему покорна «тварь земная», а в городах старики говорят детям:
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его.
«Пустыня» ближе к Богу, чем грешные люди — природа блистает в своей непорочной красоте; ночью, на большой дороге поэт чувствует присутствие Божие, великую гармонию миров, беседу звезд между собой. Одно из лучших его стихотворений начинается следующими двумя строфами:
Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,
Я звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно,
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чем?..
Несчастная любовь к Вареньке Лопухиной внушила поэту много стихотворений, то страстных, то гневно–скорбных, то покорно–ясных. Он пережил муки ревности, разочарованье и даже ненависть к женщине, которую одну любил в жизни. Но злое ослепление страсти рассеялось, и в душе его осталась только печальная нежность. В изумительном стихотворении «Молитва странника» поэт молится перед образом Божией Матери:
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного,
Но я вручить хочу деву невинную,
Теплой Заступнице мира холодного.
Он просит Святую Деву окружить ее счастьем, Дать ее сердцу «мир упования» и заканчивает:
Срок ли приблизиться часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.
